Твенте Витесс трансферы премьер-лига Россия высшая лига Голландия НАК ЦСКА Виллем II Дмитрий Шуков Крылья Советов
Денис Романцов поговорил с Дмитрием Шуковым
В двадцать лет полузащитник ЦСКА Дмитрий Шуков улетел в Голландию, провел там двенадцать сезонов, в «Витессе», «Бреде», «Виллеме» и «Твенте», и забил больше сорока мячей, в том числе – в Лиге чемпионов. Играя в «Виллеме», Шуков получил голландский паспорт, из-за чего пришлось отказаться от российского.
— В «Виллеме» вы попали к безжалостному тренеру Ко Адриансе. Как проявлялась его суровость?
– Летом 1999 года, накануне старта в Лиге чемпионов, мы проиграли товарищеский матч в Генке – 1:6. Я тоже ездил, но не участвовал из-за травмы. После того матча мы вернулись на свой стадион и услышали от Адриансе: «Завтра никакого выходного. Жду вас здесь с утра». Утром – новое указание: «Садитесь по своим машинам и следуйте за мной». Мы колонной поехали за Адриансе и через тринадцать километров он скомандовал: «А сейчас, ребята, делимся на пятерки и бежим на стадион. По дороге забегаете в придорожное кафе и отмечаетесь у бармена». Мы прибежали на стадион, съели по паре бутербродов, а Адриансе вычислил среднее время всех групп и объявил: «К своим машинам вы должны добежать за 57 минут. Кто не успеет, побежит еще раз». И вот мы несемся назад, уже безо всяких кафе – только бы успеть. Два вратаря решили всех обмануть и поймали машину. Но их вычислили и заставили бежать снова.
— Сами-то вы как это перенесли?
– Пока бежали, материли тренера, показывали ему средний палец: он же постоянно проезжал мимо нас, контролировал. А главное: я в том матче-то не играл. Но раз команда накосячила, отвечать должны вместе.
— Чем еще удивлял Ко Адриансе?
– На Пасху отменил тренировку и заставил нас искать яйца, которые предварительно спрятал с ассистентом в кустах. Мы снова разбились на группы и стали копаться в этих зарослях. Потом, после какого-то поражения, он устроил нам штрафную тренировку: нужно было попасть с центра поля в перекладину. Некоторые игроки били по три часа, пока наконец не попадали.
— Другой тренер «Виллема» Марк Вотте нюхал минеральную воду, которую вы заказывали в баре. Он всех так проверял?
– Нет. Он был уверен: если ты русский, то обязательно пьешь водку. Был еще случай: я взял на стадионе стакан холодного чая, а ему показалось, что это пиво. Из-за этого он меня не поставил на ближайшую игру.
— Как вы уехали в Голландию?
– В 1995-м было два варианта: «Ростсельмаш» сразу готов был меня взять, а в «Витессе» нужно было пройти просмотр. Я, не сомневаясь, выбрал Голландию: интересней было съездить именно туда. Осенью 1995-го потренировался в Арнеме десять дней, а потом поехал с командой на Канары, где нашими соперниками были «Мальме» и австрийский «Штурм». Я тогда ни с кем не общался, потому что еще не знал языков, и все свободное время сидел один в номере. В итоге, когда под конец турнира познакомился с Андреем Чернышовым из «Штурма», компенсировал две недели молчания и проболтал без умолку минут десять: про новую еду, новых партнеров, новых тренеров (по-голландски я начал более-менее говорить только через девять месяцев: клуб выделил мне переводчика, Павла Климантовича, который учил меня языку и помогал в первое время в бытовых вопросах – например, в банке).
— Что было потом?
– После того турнира «Витесс» подписал со мной контракт на пять лет. В начале марта 1996-го я уже вышел в стартовом составе против «Аякса», действующего победителя Лиги чемпионов. До сих пор свежи воспоминания, как я волновался перед матчем, зная, что мне играть в середине поля против Роналда де Бура. Звезды «Аякса» Давидс, Клюйверт, Финиди просто удивительно контролировали мяч, но нам помогло то, что газон был не очень хорошего качества, и мы победили 2:1.
— Что еще запомнилось в той игре?
– Шипы защитника «Аякса» Данни Блинда: металлические и очень длинные. Я еще подумал: надо его оббегать, чтобы он мне этими шипами куда-нибудь не заехал. Ничего, обошлось, и уже в следующей игре я забил победный гол «Неймегену» – из-за штрафной в дальнюю девятку. За полтора месяца я тогда забил четыре гола, потому что тренер меня не ограничивал и ставил левым инсайдом: я имел больше свободы и играл рядом с нападающими. Таскал мяч, когда надо и когда не надо, и иногда слышал от тренера: «Давай-ка не слишком увлекайся».
— За неделю до игры с «Аяксом» вы отдали голевой пас Рою Макаю.
– Да, в игре с «Виллемом». Я как раз в январе этого года встретил Роя на игре «Витесса» и «Фейенорда», в котором он тренирует нападающих. Рой сейчас в классной форме, вообще не потолстел, и остался таким же простым парнем без капли заносчивости, каким был двадцать лет назад.
Этой же зимой я встретил Раймонда ван дер Гоува, который в 1996-м был вратарем «Витесса», а сейчас работает там тренером. Подколол его: «Напомни, куда ты тогда ушел-то от нас? Название на языке вертится». Он засмеялся: «В «Манчестер Юнайтед». Через год после моего дебюта в Голландии ван дер Гоув уже играл за «МЮ» в Лиге чемпионов. С этим трансфером ему, конечно, немного подфартило. Он неплохо действовал на линии, но вратарей с такими качествами было много и почему в «МЮ» попал именно он – вопрос к его агенту.
— Вашим агентом в середине девяностых был Константин Сарсания?
– Да, в Голландию я попал через него. ЦСКА тогда за два года продал человек сорок. За меня заплатили хорошие деньги. Я лично видел их в сумке.
— Сколько их было?
– Полмиллиона долларов. Это было очень солидно по тем временам. Так что, думаю, никто не пожалел о моем уходе из ЦСКА.
Сандер Вестерфелд
— Следующий вратарь «Витесса» Сандер Вестерфелд тоже уехал в Англию, в «Ливерпуль». Это удивило меньше, чем трансфер ван дер Гоува в «МЮ»?
– Больше всего меня удивил прошлогодний переход Яспера Силлессена в «Барселону» – по-моему, это не самый лучший вратарь для такого клуба. А трансфер Сандера в «Ливерпуль» был закономерен: во-первых, тогда голландцы были в каждом топ-клубе, во-вторых, в «Витессе» Сандер часто выручал, играл здорово не только на линии, но и на выходах, харизматично командовал защитой – таким и должен быть вратарь в моем понимании. К тому же, Сандер умел расслабить команду после неудачной игры. Он был одним из двух главных весельчаков «Витесса».
— Кто второй?
– Серб Деян Чурович, в Арнеме он жил на одной улице со мной, метрах в тридцати от моего дома. Однажды после тренировки я сел в машину и почувствовал, что в районе пятой точки все жжет. Думаю: что же это такое? До дома – минут десять, но с каждой минутой жжение нарастало. К концу поездки терпеть было уже невозможно, и я мечтал скорее забежать под душ. Оказывается, Чурович с Вестерфельдом намазали мне трусы финалгоном. На следующий день спросили: «Ну что, как доехал вчера?»
— Почему вашим главным развлечением в первые голландские годы стал снукер?
– Нас с Женькой Левченко на эту игру подсадил Андрей Демченко (он много забивал за дубль ЦСКА, на год раньше меня переехал в Голландию, но конкурировать в «Аяксе» с Клюйвертом ему было нереально). Русского бильярда в Голландии было не найти, поэтому минимум раз в неделю мы играли в снукер. Ради этого Демченко приезжал к нам из Амстердама и потом оставался у меня ночевать. Женька Левченко так наловчился, что обыграть его стало невозможно – у него талант к бильярду.
— В «Витессе» вас полтора года тренировал Хенк тен Кате, которого в середине нулевых, при Франке Райкарде, называли серым кардиналом «Барселоны». Чем он вам запомнился?
– Сложный человек. Если я не попадал в стартовый состав, он со мной даже не разговаривал. Когда я возвращался в основу, он снова начинал общаться. Забавно, что он еще и выкуривал по несколько сигарет во время тренировки, стоя на бровке. Однажды я с ним поругался, вспылил после каких-то его слов, и ушел с тренировки. Потом объяснил свой поступок руководству, и меня не стали штрафовать.
А до тен Кате «Витесс» тренировал Лео Бенхакер – я поначалу не понимал, чего он такой серьезный, а потом узнал, что он три года возглавлял «Реал» и помогал Ринусу Михелсу в сборной. Тоже суровый дядька, почему-то не любивший смотреть в глаза собеседнику.
— Своим любимым тренером в «Витессе» вы называли Артура Жорже. Чем он вас поразил?
– На тренировках мы играли поперек поля 13 на 13 или 15 на 15 – сколько народу было, столько и участвовало. Так прошла вся предсезонка, и в конце я задумался: как же мы в чемпионате-то будем играть. У нас же не было ни беговой работы, ни аэробной, мы никак не развивали выносливость. В итоге начался сезон и к восьмому туру мы шли на втором месте, а потом Жорже ушел в «ПСЖ». Оказалась, игра 15 на 15 поперек поля, то есть на очень ограниченном пространстве, учит быстро думать и быстро обращаться с мячом.
— Ваша первая значительная покупка в Голландии – видеокамера. Ее, кажется, украли?
– Да, воры влезли в дом через окно, когда я улетал в отпуск в Москву, и вынесли телевизор, видеомагнитофон, видеокамеру и еще что-то. Я-то думал, это только у нас это возможно, но выяснилось, что и в Голландии такое случается.
— Почему вы ушли из «Витесса» в «Бреду»?
– После Артура Жорже «Витесс» возглавил немец Герберт Нойман – тренер, который, как потом оказалось, немножко понюхивал кокс. Придя в клуб, он посадил меня на лавку. Раз пять было: после перерыва он говорил мне разминаться, я разминался весь второй тайм, но он меня так и не выпускал. На пятый раз я увидел, что идет 86-я минута, мне это все надоело и я пошел в раздевалку. Вбегает второй тренер: «Ты где был?» – «Смысл мне там оставаться? Чтобы он меня опять не выпустил?» – «Он хотел тебя выпустить, а тебя нет». Наутро я сказал руководству: «Не хочу при нем играть. Отпустите меня в аренду». Мне пошли навстречу. Я не жалею, что ушел в «Бреду». Играя в атаке рядом с Арчилом Арвеладзе, забил шесть мячей за полгода, и попал в «Виллем», пробившийся в Лигу чемпионов. А тренер Нойман потом потерялся. У него взяли анализ волос и выявили, что он любитель этого дела. О нем забыли.
— В центре полузащиты «Бреды» играл Петер Бос, тренирующий сейчас дортмундскую «Боруссию». Что за человек?
– Спокойный как танк, никакой пиханины, только деловой подсказ – спокойным тоном, без крика. Это особенно актуально, учитывая, что ему было тридцать пять, а большинство остальных игроков были довольны молоды. Он и в тренерской работе, как я слышал, проявляет себя именно отличным мотиватором.
— Евгений Левченко рассказывал мне: «Шукову не заплатили подъемные при переходе из «Витесса» в НАК. Деньги ушли налево». Это тогда стало для вас большой проблемой?
– Это не проблема, но было неприятно. Я даже не хочу сейчас об этом вспоминать.
— В «Виллеме» с вами играли защитники Йорис Матейсен и Кью Ялинс. Удивились, увидев их годы спустя в сборной Голландии?
– Когда Матейсен пришел в команду, я переспросил: «Кто это вообще? Зачем его взяли?». Он не мог даже точную передачу отдать. И худой, и с безобразной техникой. Но года через два он пробился в основу и потихоньку дорос до сборной, поиграл в Германии и Испании. Кью Ялинс – не самый ловкий футболист, но очень выносливый, силен в единоборствах. В «Виллеме» эти двое котировались сначала примерно на одном уровне, но Матейсен выжал из своей карьеры гораздо больше.
— В «Твенте» вы встретили Анатолия Герка, звезду юношеской сборной России начала нулевых. Почему у него ничего не получилось в Голландии?
– Он очень часто травмировался. Еще ему мешали проблемы с лишним весом – может, поэтому у него было столько мышечных травм.
— Другим вашим партнером в «Твенте» был Георгий Гахокидзе. Чем он впечатлил?
– Жора – очень веселый парень: плоховато знал английский, но очень охотно и эмоционально на нем говорил. У него феноменальная техника: обыграть одного-двух – вообще не проблема.
А забивать в «Твенте» было уже делом швейцарца Блеза Нкуфо. Он не очень многословен, держался особняком, мы не сразу начали ладить, пару месяцев притирались друг к другу, зато потом он стал лучшим бомбардиром в истории «Твенте». Ему даже памятник перед стадионом поставили.
— 196-сантиметровый полузащитник Орландо Энгелар – самый высокий полевой игрок, с кем вы играли в одной команде?
– Да, наверно. Причем при этом росте Орландо был очень техничен. Если он ставил корпус, мяч у него было уже не отнять, вообще нереально было к нему подобраться.
— Почему Алексей Ребко не остался в «Твенте» в 2007-м?
– Он был протеже Гуса Хиддинка, тогдашнего тренера сборной России. Гус посоветовал его тренеру «Твенте» Фреду Рюттену, своему бывшему ассистенту. Леша приезжал на две недели, я помогал ему освоиться, но, видимо, Рюттену не показалось, что Ребко усилит «Твенте» – даже несмотря на то, что его советовал Хиддинк.
— Из-за какой травмы вы так рано закончили карьеру – в 31 год?
– Основная травма – разрыв связок голеностопа. Из-за нее пошли проблемы со спиной, а потом и с паховыми кольцами, часто рвались мышцы. Я замучился и решил закончить с игрой. Тренировал юниоров «Твенте», получил лицензию категории B, нужно было продолжать где-то работать и в 2010-м я позвонил одному из своих детских тренеров Виктору Развееву, работавшему президентом «Крыльев Советов». Он ответил: «Приезжай – переговорим». Мы переговорили, он хотел поставить меня тренером дубля, но произошла смена главного тренера в первой команде, пришел Тарханов, у которого я играл в ЦСКА, и Развеев посоветовал ему взять меня в тренерский штаб. Как я понял, знакомства – самый бесценный ресурс в нашем мире.
Потом я работал с дублем «Крыльев», с которым мы финишировали на третьем месте в 2014 году, в академии Коноплева и тольяттинской «Ладе», и в 2016 году у меня закончилась виза. Я полгода сидел без работы и, пока собирал документы, не мог даже приехать в Россию.
— Когда вы получили голландский паспорт?
– Еще когда играл в «Виллеме». Руководство не настаивало, это было мое решение – больше для детей: хотел, чтобы они остались в Голландии. Чтобы получить голландский паспорт, мне пришлось отказаться от российского – я попал на то время, когда нельзя было иметь двойное гражданство. Сейчас я подал документы для временного разрешения на проживание в России, а в мае получу вид на жительство, чтобы иметь возможность работать по всей России (сейчас у меня высшая тренерская лицензия). По временному разрешению я могу работать только в Самарской области.
— Почему не тренируете в Голландии?
– Я пробовал-пробовал, но там круг друзей, в который очень трудно пробиться. Одни и те же люди меняют друг друга, ротация очень маленькая. В России ситуация похожая, но начали доверять новому поколению – например, Семаку и Хохлову. Радимов вот заявил, что тренером больше не будет, но я ему уже написал: «Выкинь это из головы. Ты еще столько пользы принесешь нашему футболу».
— Объясните как подданный Нидерландов – что с голландской сборной? Как можно после двух успешных ЧМ пропустить два крупных турнира?
– Первая причина – финансовый кризис, из-за которого многие голландские игроки в 16-19 лет уезжают за границу, в Англию, Германию. Играют там за вторые команды, на невысоком соревновательном уровне, вместо того чтобы расти в чемпионате Голландии.
Вторая причина – ухудшилось качество тренировок. Приезжая сейчас на тренировки «Витесса» или «Твенте», я вижу, что они тренируются гораздо меньше, чем десять-пятнадцать лет назад. Ниже и темп тренировок, и уровень игроков.
Уровень игроков упал, во-первых, потому, что поколение в принципе выдалось неурожайным – такое убывает, учитывая, что Голландия довольно маленькая страна. Во-вторых, тренировки стали еще более схематичными: например, нападающего вообще нельзя загонять в рамки, он должен проявлять свои индивидуальные качества, а голландский тренировочный процесс их, наоборот, заглушает.
— Как еще проявляется финансовый кризис в голландском футболе?
– В «Твенте» пару лет назад упразднили скаутинговую службу – ради экономии. Раньше-то они охватывали очень приличную территорию, находили 17-летнего Арнаутовича и талантливых немцев, а сейчас свернули всю эту работу. Еще когда я переходил туда в середине нулевых клуб был почти банкротом, но тогда-то выкрутились, а пару лет назад началась новая судебная тяжба вокруг президента «Твенте» Йопа Мюнстерманна. Его с помощником обвинили в растрате и трансферных махинациях. У клуба оказался долг – около тридцати миллионов евро. В прошлом году «Твенте» могли и не допустить до чемпионата Голландии, но болельщики вышли на демонстрацию, привлекли внимание медиа и все-таки были допущены до турнира.
— В чемпионате Голландии вы забили больше сорока голов. До переезда туда уже играли в атаке?
– Нет, в Самаре я начинал центральным полузащитником. В восьмидесятые в городе было много школ (это сейчас половины из них уже нет) и мы c одноклассниками выбрали «Восход». Поехали туда впятером, но оставили меня одного. Когда мне было лет тринадцать, наша команда полетела на турнир в киргизский город Кара-Балта. Я впервые оказался в самолете, мне стало очень плохо и, когда турнир закончился, я с ужасом думал, как же полечу обратно, как вообще стану профессиональным футболистом, если не переношу самолеты.
В итоге обратный путь в Самару я благополучно проспал – потихоньку панические симптомы прошли, и я привык к перелетам, но все равно не думал, что останусь в большом футболе. В шестнадцать лет собирался поступать с другом в Институт связи, но весной 1992-го меня позвали в ЦСКА (их тренер Геннадий Костылев заметил меня в матче за юношескую сборную). Долго я не раздумывал – сел в поезд со своим тренером Николаем Ершовым и поехал Москву.
— На просмотр?
– Нет, уже на готовый контракт. В дубле ЦСКА я зарабатывал четыре с половиной тысячи рублей. Получив первую зарплату, поехал на вещевой рынок в Лужники и потратил почти все деньги на джинсовую куртку. Родители не могли мне ее купить, а она была моей мечтой (ту куртку я потом лет пять носил). До следующей зарплаты пришлось жить без денег, но главное, что было где спать и есть. И пусть в нашем пансионате на Песчаной был один туалет на этаже, по коридору бегали крысы, кушать ходили в другой корпус и еды там не всегда хватало, зато жилось весело – с Радимовым, Хохловым, Орещуком, Мельниковым. Бывало, дрались друг с другом, а потом бегали покупать сникерсы на последние деньги с тем же Славкой Мельниковым.
— Его потом прилично помотало по свету. Каким он был в дубле ЦСКА?
– Он обладал такой техникой, что мог на лету поймать любой мяч, в воздухе удобно подработать его для себя и пробить вторым касанием в верхний угол, без шансов для вратаря. Я ему тогда прям завидовал. Сейчас я таких форвардов у нас и не вижу. После ЦСКА Слава играл в Израиле, Турции, Малайзии, Гонконге и Вьетнаме, а сейчас живет в родном Новороссийске.
— Радимов рассказал, что ваша свадьба состоялась в день игры с дублем «Спартака» осенью 1993 года.
– День свадьбы мы назначили заранее, забронировали ресторан гостиницы «Спорт» на Ленинском проспекте и отменить это уже было нельзя, так что я отпросился и в той игре не участвовал, зато потом подъехали ребята, сделавшие мне подарок – выиграли 3:0, что в матчах со «Спартаком» тогда нечасто случалось.
— Как вы познакомились с женой?
– Ехали с Радимовым в метро. Напротив сидела симпатичная девушка. Обменялись телефонами, и через какое-то время у нас закрутилось. На кафе и кино у меня уже были деньги: в восемнадцать лет я начал выходить на замену в высшей лиге.
В конце августа 1993-го я забил «Ростсельмашу» через четыре минуты после того, как заменил Василия Иванова: после прострела с правого фланга мяч отскочил ко мне, и я в одно касание пробил под перекладину. Потом сменился тренер, вместо Копейкина – Тарханов. Тот доверял мне еще больше и заложил техническую базу, которой мне хватило до конца карьеры (у Тарханова были очень своеобразные тренировки: мы, например, играли полуспущенными мячами).
– При Тарханове вы дебютировали в еврокубках, и среди мальчиков, подававших мячи на московской игре с «Ференцварошем», был Роман Широков.
– Да, но ту историю лучше помнит Влад Радимов, а я расскажу другую. Когда я стал тренером «Крыльев Советов», ко мне подошел Олег Иванов: «Владиславыч, а вы помните меня? Когда вы играли в Лиге чемпионов за «Виллем» против «Спартака», я вам мячи подавал. А теперь вы мне подаете на тренировке. Вот как жизнь складывается».
«Тренер говорил: «Сходишь в магазин – будешь в составе». Как воспитанник ЦСКА спасал карьеру
Источник:
