Turkish Airlines Euroleague сборная России РФБ
Журналист, продюсер, автор телепередачи «Вид сверху» Никита Загдай в беседе с Михаилом Ченцовым рассказал о супергерое Шведе и ауре Кириленко, недоверии к журфаку, а также мифе возникновения одной из рубрик его программы.
«Что бы ни сделала Аникеева, это воспринималось бы иначе»
— Подходит к завершению 2017 год, который был богат на баскетбольные события (Матч всех звезд лиги ВТБ, Экспо-баскет, чемпионат Европы). Что тебе запомнилось больше всего и почему?
– Одна история не дает мне покоя – Алексей Швед на чемпионате Европы. Он стал лучшим снайпером турнира, но это событие к моему глубокому сожалению не получило должной огласки. У нас никогда такого не было, чтобы на чемпионате Европы наш парень был лучшим, причем лучшим в команде, которая билась за медали. Да, проиграли, не все хорошо и, наверное, четвертому месту радоваться как-то глупо, но мы понимаем, что наша сборная ехала в Турцию – не выходить из группы. Оптимистов, людей, которые бы утверждали, что мы окажемся в плей-офф и будем два матча играть за медали, наверное, не было. Я не встречал. В этой истории у нас появляется Леха Швед, который становится лучшим снайпером. У Сергея Белова – лучшего баскетболиста своего поколения – такого не получалось!
И все равно возникла неоднозначная реакция, потому что мы привыкли к коллективному баскетболу. Нам это не мешает восхищаться Майклом Джорданом и Леброном Джеймсом, но как только у нас появляется кто-то рядом, руку протяни и дотронешься до него, как только у нас появляется эгоист, который способен давать результат, мы с вами говорим «без него команда играет лучше, он единоличник». И вот сейчас, на момент нашего разговора (прим.: 9 декабря 2017) Леха Швед лучший снайпер Единой лиги ВТБ, лучший снайпер Евролиги и лучший снайпер чемпионата Европы. Я понимаю, что из каждого утюга слышится «Швед, Швед, Швед», но хватает и негативных оценок. «Химки» не воспринимают всерьез, как команду, которая возможно будет обыгрывать ЦСКА, потому что она слишком зависит от одного игрока. Мы настолько привыкли к «отдай мяч», «подстрахуй», «сам погибай, а товарища выручай», что неадекватно воспринимаем успехи нашего парня. Меня это немного расстраивает.
У нас есть супергерой и мы должны, если не молиться на него, то, как минимум, с уважением к нему относиться. Леха не идеален, он не многое сделал, чтобы можно было его ставить в пример детям. В этом тоже есть какая-то своя прелесть. Кто у нас был до него – Андрей Кириленко? Парень, который контролировал всю команду, набирал не так много очков – идеальный баскетболист для нашего менталитета. Он всех вокруг делал лучше и продолжает делать.
Такой эгоист (прим.: Алексей Швед) в нашем баскетболе феномен. Когда ему было 20 лет, все знали, что он будет суперзвездой. Немного позже он оправдал эти ожидания. У него были трудности, хотя и попробовал себя в НБА, сделал неплохую карьеру, а сейчас ведет «Химки». От него, действительно, зависит игра команды и сборной. Мы с одной стороны становимся заложниками Шведа, а с другой – не умеем им восхищаться. Это, наверное, главное мое впечатление от года.
— Как ты считаешь, шансы сборной России пройти квалификацию Чемпионата мира с ведущими игроками в составе были бы выше, чем без них?
– Не могу об этом адекватно говорить. Конечно, с Курбановым и Воронцевичем сборная симпатичнее. Мы знаем, что Леша Швед лучший снайпер, но при этом больше всех времени на площадке проводил Андрей Воронцевич. Он такой незаметный герой чемпионата Европы. Курбанов просто феноменален, он вышел на тот уровень, о котором могли мечтать только оптимисты. С другой стороны мы получаем возможность из сложившейся ситуации извлечь какие-то плюсы в виде новых игроков для сборной.
У Базаревича выбора нет. Для него это такой тренерский вызов, когда он должен сделать хорошую команду и хорошую игру, вне зависимости от тех, кто у него в составе. Команда была бы сильнее, но мы же не можем на это повлиять. А если бы Леброн Джеймс получил российское гражданство, то мы вообще на Олимпиаде может быть зажгли бы.
— После первого Экспо-баскета ты писал, что это «пожалуй, лучшее, что случалось с нашим баскетболом за пределом площадки». Удалось ли организаторам не испортить мероприятие в 2017 году?
– Эффект первого был феноменальный. Все, кто там был, получили удовольствие. В этом году чуть-чуть добавилось цинизма. Участие на Экспо-баскете стало платное, клубам и другим организациям предлагалось за деньги установить свой стенд. Я не вижу в этом ничего плохого, у федерации (прим.: Российская федерация баскетбола) нет денег, мы все об этом знаем, а на свои средства проводить мероприятие достаточно накладно и не всегда имеет смысл.
В этом году прошел очень хороший матч памяти 10-летия победы на чемпионате Европы, Дэвид Блат приехал в Москву, то есть вроде бы все очень хорошо, но, какие-то накладки были более заметны. Когда проводили первый Экспо-баскет, я не обращал внимания вообще ни на что, а вот на второй раз уже начинаешь смотреть, что можно было сделать лучше. Наверное, второй Экспо-баскет получился менее ярким только потому, что он был вторым. Сказать, что он был хуже – нельзя.
— Можешь назвать главное достижение российского баскетбола за время правления Андрея Кириленко?
– Перед ним у нас были немного странные президенты федерации. У всех были свои недостатки. У Кириленко они тоже есть, именно как у руководителя большой структуры. Когда с Андреем разговариваешь, задаешь ему какие-то острые вопросы, спрашиваешь, например, «почему у женской сборной не самый лучший тренер», он отвечает с таким оптимизмом, с такой верой в выбор федерации, что весь негатив уходит куда-то в сторону. Но, конечно же, негатив есть. Я думаю, что люди, которые работают внутри баскетбола, не такие как я, которые только сливки собирают, видят его. Они сталкиваются с Суперлигой, со сборными разных возрастов и могут этот негатив потрогать, а я могу только рассуждать немного со стороны.
Сказать, что стало лучше? Наверное, стало, потому что Кириленко поддерживает абсолютное большинство, и даже если какие-то минусы есть, а без них невозможно обойтись, к ним иное отношение. Другими словами, что бы ни сделала Аникеева, я вот сейчас на тонкий лед наступаю и рискую провалиться, это воспринималось бы иначе. Но при этом сравнивать их, конечно, не хотелось бы. У Кириленко аура позитива.
Конкретное же событие нельзя выделить. Экспо-баскет – окей, РФБ ТВ – окей, показ НБА – не понимаю, зачем это нужно российскому баскетболу. Со стороны смотрится как-то странно, когда заходишь на сайт федерации, а там какой-нибудь Джоэль Эмбиид на главной странице. Думаешь, блин, куда я попал? НБА это очень круто, но какое она отношение имеет к развитию российского баскетбола не всегда понятно. Экспо-баскет – плюс, аура сборной возвращается – это тоже круто. Хотя у Пашутина и Карасева, фактически, та же самая команда была, но атмосфера вокруг была другой, и вот ее Кириленко смог поменять. Когда я говорю Кириленко, конечно же, имею в виду всю структуру. Какие-то маленькие и большие плюсики появляются. Работа ведется, движение есть. Главное, что ребята без дела не сидят.
«Рейтинги матчей Евролиги выше, чем у КХЛ»
— Какие проблемы, на твой взгляд, по-прежнему остаются без должного внимания? Проблемы, которые следовало бы уже завтра начать решать?
– Женский турнир. Я не очень сильно вникаю в женский баскетбол. Он на очень невысоком уровне и ничего глобально у нас не меняется. Смотреть за чемпионатом России не сильно интересно. Были проекты создания лиги наподобие ВТБ или ПБЛ, разные варианты, но так и ничего не реализовалось. Прямо сейчас женский баскетбол какой-то унылый: играют не в лучших залах, показ не очень хороший, конкуренция какая-то странная. Кубок России – хорошее мероприятие, играют без легионеров. Если не ошибаюсь, этот формат придумал либо Красненков, либо Аникеева. И ведь живет идея, хорошая идея. У нас сейчас женский финал четырех, а там нет УГМК. Если смотреть поверхностно за российским баскетболом, думаешь, что это за турнир такой – Кубок России? Раз в нем нет УГМК, кто ж там тогда вообще играет?
— Если бы завтра тебя избрали президентом РФБ, с чего бы ты начал свою деятельность на этом посту?
– Я отказался бы от президентства. Это очень сложная работа – детский баскетбол, студенческий баскетбол, Суперлига! Это то, что я не умею делать. Я не взялся бы.
— С проблемами все более-менее понятно. В чем ты видишь потенциал роста российского баскетбола? Есть ли он вообще?
– Конечно, есть. Федерация должна продолжать раскручивать брэнд сборной России. Это, наверное, лучшее, что она может делать. Раскрутили же бренд да такой степени, что на чемпионате Европы все следили за сборной. Те, у кого есть деньги, стали тратить их на баскетбол. Те, у кого нет денег, стали просто за ним следить. Это такой баскетбольный бум, который создается всеми. Вот ты пишешь про баскетбол – привлекаешь чье-то внимание, я рассказываю про баскетбол – привлекаю чье-то внимание. Единая лига ВТБ должна заниматься развитием клубов, Матчем звезд, еще чем-то. У каждого своя зона ответственности и каждый с ней неплохо в целом справляется. Сборная добавила в глянце – круто, прошел Матч звезд лиги ВТБ – круто. На Матч ТВ показывают баскетбол, причем при всем негативе, который вокруг канала есть, трансляций стало значительно больше и этим хорошо бы еще правильно пользоваться. Каких-то программ, около программ, фильмов, историй становится больше, просто включаешь телевизор и баскетбола там больше. Это добавляет виду спорта вистов.
Клубы должны заниматься развитием своего бренда. Казанский УНИКС из команды с невероятным потенциалом превратился в клуб аутсайдер по любви среди болельщиков. На одну из самых стабильных команд чемпионата России на протяжении последних десятков лет, которая не опускалась ниже определенной спортивной планки, сейчас без слез не взглянешь, при этом в 2000-ых УНИКС собирал аншлаги. Клубы должны заниматься своим развитием, лига – своим, федерация – своим. Все это вместе сделает баскетбол лучше. Очень романтично звучит, да?
— Если говорить о главной неудаче 2017 года, то это отзыв заявки на Кубок мира?
– Я не стал бы воспринимать это, как негатив. Федерация подавала заявку, прежде всего, для того, чтобы просто понять, на что мы способны. Какие арены готовы, сколько у нас их в стране, в каких регионах губернаторы поддержат возможное проведение турнира. Такой анализ нельзя сделать заочно. Подаешь заявку, проводишь анализ, и понимаешь, над чем еще нужно работать. В отзыве заявки нет никакой проблемы, чтобы обозначать это в списке трудностей.
— Свой вариант? Может быть, четвертое место на чемпионате Европы?
– Неудача? Да это счастье было! Я билеты два раза менял в Стамбул, не был уверен, что мы выйдем куда-то. В этот момент как раз шла подготовка к сезону, работы очень много было. Если бы я знал, что сборная до конца, сразу взял бы себе билеты туда и обратно, а так пришлось варьировать и суетиться, не понимая, чего ждать от команды.
Я так ездил на чемпионат Европы в 2013 году.… Думал, что мы выйдем из группы, так как она была слабая. В итоге было жалко билеты сдавать. В целях экономии пришлось без сборной России оставаться на турнире (прим.: в 2013 году россияне заняли последнее место в группе D, и не вышли в плей-офф). Нет такого, чтобы что-то вызывало глобальное сожаление. Все чуть-чуть, но двигается вверх.
— Чем обусловлен невысокий интерес к баскетболу среди россиян?
– Я бы не согласился с этим. Могу сказать, что на данный момент рейтинги матчей Евролиги выше, чем у КХЛ. Это уже немаленький, локальный успех. Буквально несколько лет назад ни у каждого клуба был видео контент. Сейчас он есть практически у всех. Соцсети, какие-то ролики, клубы думают о том, чтобы сделать свой бренд более популярным. Положительная динамика есть. Даже в Казани в этом году людей на трибунах становится больше.
«Телевидение не заинтересовано в программе о баскетболе»
— Теперь мне хотелось бы задать тебе несколько вопросов о тележурнале «Вид сверху». Сколько человек трудятся над созданием передачи? Я насчитал семь (по титрам).
– Близко к правде. Я не могу сказать точно, сколько людей трудится именно над «Видом сверху». У нас несколько разных проектов. Графист, например, работает не только на «Вид сверху», операторы сегодня снимают мини-футбол, а завтра баскетбол.
Есть хорошая команда единомышленников, которые сошлись на том, что любят баскетбол и хотят делать его лучше. Мы каждый год добавляем какие-то новые рубрики, экспериментируем, но главный наш эксперимент в сохранении стабильности. Я знаю, что многие наши зрители хотят чего-то более яркого, но с первого дня мы договорились о том, что придуманное должно работать сезон. Эксперимент по сохранению стабильности признан успешным – мы пять лет в эфире. Это, наверное, главное достижение тележурнала. Мы учимся, мы становимся надежнее. На фоне этой надежности появляются какие-то свежие идеи, которые получают форму для реализации.
У нас очень гибкий коллектив. Нет такого, что работают пять человек и никто больше. Бывает период, когда мы из фарм-клуба кого-то вызываем. Случается, к нам приходят, помогают делать журнал, а потом уходят на какие-то другие проекты. Но дверь для этих людей не закрывается. Она у нас как в баре – зашел, что-то сделал, можешь выйти и вернуться. Многие этим успешно пользуются.
— Кто спонсирует передачу?
– В этом нет секрета – телевидение не заинтересовано в программе о баскетболе так, чтобы оплачивать создание тележурнала. Программа выходит на деньги тех, кто заинтересован в развитии баскетбола. Бюджет у нас достаточно скромный. Его достаточно, чтобы делать продукт, но говорить о том, что мы развлекаемся и наше развлечение оплачивают разные инвесторы – нельзя. Мы живем по средствам. Но с высоко поднятой планкой по качеству.
— Хронометраж журнала чуть менее 30 минут. Наверное, хочется большего? Много ли материала остается за кадром?
– Много, но это как раз вопрос стабильности. Нельзя сегодня программу сделать на два часа, а завтра на 15 минут. За пять лет мы ни разу не срывали эфир, ни разу не случилось такого, что у нас материалов на 10 минут, а нужно полчаса. Приходится иногда чем-то жертвовать. Прямо сейчас у нас есть несколько очень крутых историй, которые мы сняли, но они просто не помещаются в ближайший выпуск. Сюжеты переносятся, иногда даже теряют актуальность. Грустно, но это ежедневная работа, в которой иногда приходится чем-то жертвовать.
— У тебя есть предположения, почему российские баскетболисты бросают вызов только соотечественникам. Если мне не изменяет память, они играют в интернациональной лиге.
– Я даже не понимаю это негативный вопрос или просто вопрос?
— Просто вопрос.
– Мы же понимаем, что легионеров, которые играют в России подолгу не так много. Все российские игроки знакомы друг с другом. Многие с детства рядом играли, кто-то учился вместе, в сборной встречаются, из клубов мигрируют туда-сюда. Игроки в этой рубрике сами определяют, кому бросить вызов и, естественно, стараются выбирать своих друзей, кого они лучше знают. К тому же, открою секрет, не все российские баскетболисты хорошо говорят на английском.
— Можно же сказать на русском? Вы переведете.
– Можно. Кстати, хорошая идея. Ближайшим нашим участникам рубрики «Вызов брошен» предложим. Спросим «почему вы игнорируете тех, кто помогает вашей команде выигрывать?».
— Скажи откровенно рубрика «Честное баскетбольное» навеяна успехом канала «ВДудь»?
– Вопрос немного неожиданный, но предсказуемый. Знаешь, мне несколько раз об этом говорили и меня это задевает. А почему, например, не сравнивают с Познером? У Дудя очень крутой проект, это свежий глоток в российском интернете, миллионы просмотров и все такое, но, это все такой же формат интервью. Вопросы и ответы.
Если честно, я с большим уважением отношусь к тому, что Дудь делает, но я посмотрел только два или три выпуска. Порой просто не хватает времени. Да и тяжело смотреть часовые интервью с людьми, которые мне лично не так интересны, как спортсмены. Но мы же пониманием, до такого уровня журналистики в формате интервью всем нам еще расти и расти.
Мы не копируем ни Познера, ни Дудя, хотя у Познера, например, есть в конце его разговора блиц (прим.: так называемые вопросы от Марселя Пруста), и мы этот блиц тоже в некотором смысле используем. Кто создал интервью, как формат? Я не знаю. Наверное, именно этого человека мы и копируем.
Рубрику «Честное баскетбольное» придумала Надя Перепечко пару лет назад. Она с этой идеей носилась, а мы долго не могли понять, как ее правильно реализовать. Даже ругались из-за этого, потому что не было уверенности, проживет ли эта рубрика год. Смогут ли игроки говорить простые, но честные вещи. У нас же все достаточно консервативно построено. Поэтому, когда люди выходят из режима привычного, они неуютно себя чувствуют. В баскетболе это некий прорыв, хотя мы и не обсуждаем ничего секретного. Мы обсуждаем все то же самое, что, ну не знаю, в комментариях на спортсе пишут. Просто делаем это открыто и глядя глаза в глаза.
Например, я увидел, что обсуждают Шведа и его кошку. Если я сяду напротив Алексея, спрошу у него об этом. Думаю, что найдутся люди, которые это оценят. Кто-то же думает, что я самоутверждаюсь, сидя перед игроками – да нет такого! У нас раньше рубрика была «Один на один», мы ее придумали с Романом Скворцовым и Павлом Черемисиным в программе «Баскетбол России». Я задавал хлесткие вопросы и очень часто ставил в неудобное положение игроков. Это было в 2003 году. Сейчас это трансформация того, что мы уже делали когда-то, просто немного в другом формате. Сказать, что мы посмотрели Дудя и решили «давайте делать также, но только с баскетболистами» – конечно, нет.
«Скажешь что-нибудь честно, искренне, а над тобой потом в раздевалке смеяться будут»
— Сам бы ты к кому больше хотел пойти на интервью к Познеру или Дудю?
– Скажу так, мне бы хотелось стать такой величиной, чтобы и Дудь, и Познер занесли меня хотя бы в шорт-лист своих потенциальных героев. Но, объективно, сейчас я не тот человек, который может попасть в этот лист, даже в расширенный список. В космос улетать – не очень полезно.
И там, и там оказаться – это… слушай, у меня в Инстаграме всего тысяча подписчиков, какой Познер, какой Дудь?! Я просто журналист и продюсер, который делает свою работу. Более того, мне не нравится, когда из журналистов делают звезд. Я понимаю, есть Василий Уткин, он играет в театре, он играет в кино, он крутой комментатор и, окей, он звезда. Дима Губерниев – человек-вид спорта. Остальные куда в звезды метят? Наша работа – рассказывать о звездах, а не становиться ими.
Однажды была такая история. Стоим разговариваем с Дмитрием Домани. Он тогда капитан и лидер московского «Динамо». К нам подходят дети и просят сфотографироваться. Я по привычке делаю шаг в сторону, чтобы не мешать. Но оказалось – они ко мне подошли, а не к Домани. Более того, ребятишки попросили Домани сфотографировать их с Загдаем. Честное слово, мне перед Димой было неловко! Я рассказываю про его игру, но слава достается мне. Что-то здесь не так. Но да, тщеславие – мой любимый грех.
— Вопрос задан скорее с целью определения твоего характера. С кем тебе было бы интереснее побеседовать?
– Принимая отдельные решения, я стараюсь думать об эффективности. Я выбираю Познера. Если он зовет меня к себе, то я по умолчанию попадаю в шорт-лист к Дудю, если ты понимаешь о чем я? Вот если я попаду к Дудю, то не факт, что меня позовет Познер.
— Давай вернемся, как ты говоришь, из космоса. Кто-нибудь отказывался давать тебе интервью для рубрики «Честное баскетбольное»?
– Конечно, отказывали. Не хотелось бы называть имена, потому что отказывали по разным причинам. Например, один игрок, который предварительно дал согласие, потом говорит «слушай, игра сейчас не клеится, мы проиграли пару матчей. Мне тренер говорит, что я интервью даю больше, чем играю. Потом приходит президент клуба и говорит, ты на тренировку опоздал, опять интервью давал?». Это давление часть нашего спорта, часть нашего менталитета. Некоторые отказы обусловлены не тем, что люди стесняются говорить правду – они просто не хотят высовываться за пределы площадки.
Скромность присуща спортсменам. Иногда это неуверенность – они переживают, ведь рубрика сейчас получила хороший ход. Все, кто работают в индустрии, смотрят. Например, последний выпуск у нас вышел с баскетбольным арбитром Лешей Давыдовым. Ему уже вторую неделю приходят отзывы. Куда бы он ни приезжал, ему все говорят «смотрели, неплохо». Это тоже некоторое испытание, скажешь что-нибудь честно, искренне, а над тобой потом в раздевалке смеяться будут. Не все спортсмены настолько уверены в себе, чтобы выходить из зоны комфорта. Все-таки рубрика немного специфичная и некое мужество нужно не только, чтобы говорить правду, но и хорошо смотреться на экране.
— Какой из разговоров считаешь самым неудачным?
– Знаешь, мы поговорили с Родионовым, и мне показалось, что это провал. Что мне не хватило мужества давить, чтобы он отвечал именно на мои вопросы. Мне казалось, что я задаю вопрос «сколько времени», а он отвечает «зима пришла». Что он отвечает на те вопросы, которые ему удобны. Мне так казалось, но в итоге это интервью получилось бомбой! Это работа команды. Может быть, в кадре выглядит так, что я все сделал, но есть же еще режиссер, который из часовой беседы оставляет 10 минут. Есть редактор, который внимательно смотрит за оформлением и за всем остальным. Все это коллективное творчество.
— Какие интервью запомнились?
– Они все особенные по-своему. Я вот поговорил с Витей Хряпой и понял, что в нем столько глубины. Он настолько сильная личность! Знаешь таких людей, которые шутят не смеясь? У него злые шутки, он саркастически настроен. Но при этом он ни разу не улыбнулся, был достаточно напряжен. Мы разговаривали о его неудачах, о его здоровье, не каждый готов это вслух обсуждать.
По ходу беседы с Димой Кулагиным мне казалось, что он рисуется, а потом выяснилось, что он хороший парень, которому, как и всем людям свойственны ошибки, какие-то неверные решения. Я думаю, что когда ему будет 30, мы на него взглянем совсем по-другому, как на большую личность. Сейчас мы на него смотрим, как на молодого парня, способного круто играть. Иногда. За этим всем мы не видим, что в нем личность. И вообще каждый спортсмен – личность, просто не каждый способен это продемонстрировать или показать.
— Когда я смотрю нарезку красивых моментов, то отчетливо вижу, как различается картинка в разных залах. Да и в целом, даже если смотреть топ-матч, качество трансляции оставляет желать лучшего. Почему у нас все так плохо?
– Да не плохо, просто поменять свет стоит кучу денег. Одно дело эти деньги пустить на игроков и результат команды. Другое – сделать ремонт на какой-нибудь арене, которая тебе не принадлежит. Здесь очень много нюансов. Показ баскетбола сильно меняется за последние годы. Да, в Нижнем Новгороде или Саратове картинка не очень хорошая, но она становится лучше. Регламент лиги каждый год проходит какой-то апгрейд. Когда лига только появилась, а я знаю этот момент достаточно подробно, телевизионный регламент существовал на одной странице. Сейчас это уже полноценный документ, где много всего. Меняется то же освещение, техника. Клубам, например, не принадлежат камеры, которыми показывают баскетбол. Как им на это повлиять? Купить телеканалу новое оборудование? Да не могут себе клубы этого позволить! У всего есть какие-то причины, объяснения. Мы на месте не стоим, развитие идет.
Да, иногда мы вынуждены в хайлайты выбирать не за момент, а за качество картинки, но такое бывает редко. Раньше это была проблема – мы выбирали хит-парад из моментов, которые просто можно показать на телевидении. Разница все равно есть, но она уже не такая фатальная, как три-четыре года назад.
— Представь, что тебе дают все ресурсы для создания идеальной передачи о баскетболе на российском ТВ. Какой она будет, где и в какое время будет идти?
– Да мне грех жаловаться, мы пять лет в эфире. Это уже очень круто! Говорить – дайте мне идеальные условия… Они итак идеальные. Мы работаем, мы развиваемся, прямо сейчас у нас в трех городах съемки. О чем жаловаться? О том, что мы не выходим в прайм-тайм, так у нас вид спорта ему не соответствует.
— У меня тоже есть своя рубрика – называется «Совершенно секретно». Здесь я задам тебе, как мне кажется, неудобные, иногда дурацкие вопросы.
– Давай попробуем, самое сложное – самое интересное.
«После развода остался только баскетбол»
— В интернете о тебе не так много информации. Единственная биография, которую я нашел, и та написана тобой. Почему так вышло, что еще никто не сделал твою страничку в Википедии?
– Это биография из журнала «PROспорт». Там было положено каждому журналисту, который пишет авторские материалы, иметь какое-то описание. «PROспорт» был, наверное, лучшим глянцевым спортивным журналом в истории российского спорта. К сожалению, не выдержал экономического испытания.
Страницы в Википедии нет потому, что я ничего для этого не сделал. Да и какой в ней смысл? Моя работа – рассказывать про успехи Алексея Шведа и Андрея Воронцевича, а не становиться суперзвездой. Можно, конечно, как многие коллеги это делают, создать самому и сделать вид, что не сам возглавляешь свой фан клуб. Но это не мой путь. Мне природная скромность не позволяет.
— В этом описании ты говоришь, что «журфак тебе заменил отдел спорта редакции «МК». Получается, ты не закончил учебу?
– Я с большим недоверием отношусь к факультету журналистики. Моя первая работа – газета «Московский комсомолец». Когда я туда пришел, там не было практически ни одного выпускника журфака – у кого-то строительное образование, у кого-то вообще никакого. В «МК» меня научили главному – журналистом стать очень легко. Нужно сначала захотеть что-то узнать, а потом захотеть об этом рассказать, на этом работа заканчивается. Все остальное – нюансы.
Уже когда начал работать, к нам приходили студенты разных журфаков на практику и говорили «мы на третьем курсе, мы уже крутые журналисты, дайте нам работу», но я понимал, что они ничего не умеют. Я думал «как так, у меня нет образования, а у них есть, так почему я лучше?». Да потому что я в поле работал. Факультет журналистики не вызывает у меня большого уважения, к сожалению.
А учился я в Российском новом университете на факультете «Социально-культурный сервис и туризм». Не окончил. Ни разу об этом не пожалел. Но я не хочу своим примером показывать, что можно добиться каких-то локальных успехов, не получив высшее образование. Поэтому и не говорю, что это пустая трата времени и просто бумажка. Хотя вокруг очень много людей, которые не знают, куда свой диплом пристроить.
— Кому от тебя достается больше внимания – жене или баскетболу?
– После развода остался только баскетбол.
— Почти десять лет назад ты сказал, что тебе хотелось бы «сделать мир лучше. Если не перевернуть, то хотя бы качнуть». Удалось?
– Да. В 2004 году я придумал тележурнал «Вид сверху», который мы сейчас делаем. Не сам тележурнал, программу и название рубрик, а его формат. Мы пытались реализовать эту идею еще на телеканале «Спорт», но я был слишком молод. Может быть, мне не хватило опыта и после первых обсуждений проект заглох. Спустя годы задуманное все-таки удалось реализовать, при этом мы не пришли на «Спорт» и не сказали «а дайте нам время в эфире, мы что-нибудь сделаем». Мы сделали что-то и принесли это на канал. Получилось ли сделать мир лучше, да черт его знает? Качнул ли я мир? Для кого-то качнул. Вокруг работают люди, которые получают удовольствие от работы, от того, что рассказывают про баскетбол. Да, для них я качнул мир в лучшую сторону – уже неплохо.
— Что с тобой случилось в 2011 году? Тогда в интервью МБЛ ты сказал следующее. «Скажем так, никакого отношения к баскетболу я сейчас не имею, и это радует. Всю жизнь отдал любимому делу, но любовь оборвалась».
– А, ужасное интервью. Да, любовь оборвалась, когда я начал вникать в баскетбол с разных сторон, когда увидел, что мир не идеален. Как в случае с Майклом Джорданом, казалось бы, он суперзвезда, но с женой ругается, ну и вообще он говнюк, выжигает своей харизмой и своим талантом все вокруг. Или Майк Тайсон – легенда спорта, невероятный атлет, кумир миллионов, а потом за изнасилование сел. В моем случае это было разочарование в том, что люди умеют обманывать, что они не всегда делают, как лучше, но иногда делают, как хуже. Это произошло сначала на фоне судейских скандалов, потом еще чего-то. Случился такой период в жизни, когда баскетбол перестал приносить удовольствие.
— В 2016 году ты попрощался с ахиллом. Расскажи, как так получилось, что вам пришлось расстаться?
– Я играл в баскетбол и порвал ахилл – было очень грустно. Это, наверное, самая жуткая спортивная травма. Очень легкая операция, но очень долгое восстановление. Три месяца на костылях, почти восемь месяцев без спорта. Жизнь свою, конечно, пришлось перестраивать в этот период.
— Наверное, после такой травмы о том, чтобы забивать сверху пришлось забыть?
– Я, на самом деле, тренируюсь и верю, что вспомню, как это – держать в руках кольцо. Я до него допрыгиваю, но держаться за кольцо нужно двумя руками и уверенно, чтобы после того, как уютно уложил мяч, агрессивно схватиться. В общем, потенциал у меня есть.
— Сейчас идет голосование за игроков на Матч всех звезд лиги ВТБ. Назови свои пятерки.
– Невозможно. Например, в ЦСКА на позицию форварда кого выбрать?! Семен Антонов очень неплох, Витя Хряпа местами шикарен. Воронцевич – нестабилен, но у него были хорошие моменты. А Курбанов? Против «Химок», помнишь? Он просто взял и выиграл матч! Проще в Казани, я бы Понкрашова выбрал. По иностранцам тоже сложно, большое количество хороших игроков. Я боюсь даже не обидеть кого-то, а быть не справедливым к кому-то. Я бы выбрал, наверное, Понкрашова, Шведа, Курбанова… все, дальше сломался. Там же в голосовании как, на первом этапе болельщики голосуют и только на втором журналисты. Мне нужно дождаться итогов голосования болельщиков и после определиться со своей пятеркой. Давай соблюдать регламент.
— Самый необычный подарок на Новый год, который тебе дарили?
– Я так люблю подарки и не так часто их получаю. Не могу вспомнить. Я запоминаю эмоции, не запоминаю подарки.
— Давай тогда так. Самая необычная эмоция?
– На Новый год? Это очень личное. Если кто-нибудь прочитает интервью из тех, кто делал мне подарки на Новый год, мне будет перед ними стыдно.
— Приходил ли ты хоть раз на съемки с похмелья?
– Конечно, это часть жизни. Все равно, что у баскетболиста спросить «ты когда-нибудь промахивался?». Ты пытаешься отметить, к примеру, победу ЦСКА в Евролиге или победу сборной на чемпионате Европы, а утром тебе нужно программу сдавать. И как это совместить? Невозможно. Всякое бывало, но повторюсь, за пять лет мы ни разу не сорвали эфир. Пусть это будет ответом на вопрос.
— Когда ты последний раз врал?
– Поставил в тупик. Не могу вспомнить. Даже в самых сложных ситуациях, когда невозможно сказать правду, стараюсь отвечать «я не хотел бы тебе об этом говорить» либо нахожу слова, чтобы объяснить почему так, а не иначе.
— Закончи фразу – если бы я не стал журналистом, то занялся бы…
– Я журналистом то случайно стал! Верю в дело случая и в удовольствие от того, что ты делаешь. Не стал бы журналистом, стал бы кем-нибудь другим. Меня как-то в детстве спрашивали, кем я хочу стать.… Все хотели быть космонавтами, спортсменами, а я говорил, можно я буду самим собой?
P.S.
Разговор с Никитой, на мой взгляд, получился противоречивым и одновременно интересным. С некоторыми вещами я не согласен, но в одном он все-таки прав. Работа журналиста – рассказывать о звездах, а не становиться одной из них. И пускай небосклон российского баскетбола в этом плане не блещет, в наших силах подсветить на нем новые имена.
Другие интервью:
- Павел Антипов: «Я бы сыграл с Леброном… в шахматы»
- Уэстбрук с берегов Волги
- Есть ли жизнь после УНИКСа?
- Александра Столяр: «Мама и папа до сих пор расстраиваются, что я пошла в баскетбол»
- Валерий Лиходей: «Если бы я не стал баскетболистом, варил бы мет»
- Влад Трушкин: «Я бы взял на необитаемый остров топор и какую-нибудь девушку»
Источник:
