ФК Тамбов Роман Абрамович Дмитрий Сычев Данила Козловский Алан Гатагов Челси болельщики Футбол
Актер и режиссер дал дерзкое интервью Головину.
19 апреля в прокат выходит фильм «Тренер». Данила Козловский одновременно был его продюсером, режиссером, сценаристом и исполнителем главной роли. Герой Козловского, нападающий сборной России Юрий Столешников, не забивает пенальти в игре с Румынией, команда проигрывает, разгорается скандал. Футболист завершает карьеру и уезжает в провинциальный город, где становится тренером местной команды «Метеор». В ней он начинает движение со дна.
Александр Головин встретился с Козловским до премьеры.
– До весны 2017-го у вас в инстаграме не было ни одной фотки с футбола. Потом прорвало. Из-за съемок?
– Нет. Просто я очень странно веду инстаграм. Делаю это как-то беспорядочно. Иногда возникает несколько постов за неделю, иногда нет ничего по полгода. На самом деле я с детства слежу за футболом. Первый матч, который осознанно посмотрел – финал Лиги чемпионов-1996. «Ювентус» – «Аякс». Играл Джанлука Виалли, а мне казалось, что он пьяный. Так пофигистически стоял на поле. А потом, по-моему, забил пару голов. Тогда как раз все болели за «Юве», «Аякс», «Барселону», «Фейеноорд» и «Ньюкасл». Я носил какую-то паленую футболку «Милана» с вьетнамского рынка. Но болеть начал за «Челси».
– Почему?
– Один мой товарищ был за них. Я спросил: «А что это такое?». Он постарше лет на пять, объяснил: «Ну ты что! «Челси» – это не для всех, это аристократия». И мне так понравилось звучание. Какое-то девичье имя, красивое. Потом он показал майку синего цвета. Затем я понял, что там играют мои любимые на тот момент игроки – Виалли и Дзола. Я до сих пор болею за «Челси». Сейчас снимаюсь в Ирландии. Как только выходной и домашний матч, за час прилетаю в Лондон и иду на стадион.
– Год назад вы сидели и на матче «Краснодар» – «Спартак». Радовались голам «Краснодара». На дерби – голам ЦСКА. Всегда против «Спартака»?
– Вообще нет. С чего? Это великий российский клуб. Уважаю его, знаю лично нескольких ребят оттуда – Сашу Самедова, вице-президента Наиля Измайлова. А то, как они выиграли чемпионство – невероятный спектакль и масса эмоций. Всегда переживаю за них в еврокубках. Просто в России я болельщик «Краснодара».
– Как это получилось?
– Тут несколько факторов. Во-первых, целый месяц я снимал по ночам на арене в Краснодаре. Прожил там целую жизнь – это сказалось. Плюс лично познакомился с Сергеем Галицким и увидел, какой клуб он построил. Мне стали близки его мировоззрение и философия команды. Самое главное – человек создал детскую академию, клуб, за который болеют тысячи, построил стадион, на котором всегда аншлаг. «Краснодар» и многое, что с ним связано, произвело на меня сильное впечатление. Но самые первые футбольные эмоции в России я получил все-таки от московского «Динамо».
– Расскажите.
– Жил на Соколе, уже один ездил в школу, гулял. Как-то лет в 8-9 шел мимо стадиона. И вдруг почувствовал это непередаваемое ощущение – гул во время матча. Поздний день, но мачты освещения включены. И я побрел на этот свет и шум. Никто не остановил, прошел внутрь. «Динамо» играло с «Араратом». Как зачарованный смотрел на поле, орущих фанатов-мужиков. До сих пор помню те эмоции.
– Что-то круче в жизни было?
– Мощная энергетика на матчах «Челси». На «Стэмфорд Бридж» иногда я сижу прямо за Конте. Позади технической зоны с игроками, рядом – семья тренера. Но это не я крутой. Просто друзья из клуба делают такие места. Как-то повели в раздевалку. До последнего не хотел туда заходить. Все-таки это не совсем правильно, я не сотрудник, и это личное пространство клуба. Но «Челси» выиграл у «Эвертона», парни были в отличном настроении. Мы пообщались с некоторыми игроками, с Антонио Конте. Такие сильные пацанские эмоции.
– Друзья в «Челси» – это кто?
– Англичане, русские.
– Абрамович?
– Нет, с Романом Аркадьевичем я общался всего несколько раз. Сейчас дам спойлер – в «Тренере» фигурируют «Челси» и «Стэмфорд Бридж». Причем не просто так, а имеют к фильму самое прямое отношение. Мы снимали в Лондоне, на стадионе. А Абрамович невероятно переживает за клуб. И ко всему, что касается имя «Челси», предельно внимателен. Он не мог сказать: «А, берите бренд и используйте, как хотите». Он хотел услышать, ради чего я это делаю, в каком контексте он будет представлен в фильме.
– Как прошла встреча?
– Изначально мне сказали, что будет мало времени. Когда я вошел, спросил: «Сколько?». Абрамович ответил: «Вы говорите». В итоге общались около часа. Обсуждали футбол, кино. Список того, чем клуб может мне помочь. С какими сложностями столкнемся. Мы ведь снимали даже во время игр, а для этого надо получить кучу согласований с непростыми организациями типа АПЛ.
Роман Аркадьевич – из тех редких людей, кто держит слово. Нам помогли во всем, что касалось съемок в Англии. Обычно такие сцены готовятся долго, а многое просто невозможно. Но его команда во главе с директором клуба Мариной Грановской, по-моему, просто не знают слова «нет». Невероятные профессионалы. Потом Абрамович, кстати, пришел на спектакль в Петербурге.
– Вы позвали?
– Был одним из тех, кто это сделал. Очень хотел, чтобы он познакомился с театром и лично с режиссером Львом Додиным. Лично увидел его спектакли.
***
– Перед съемками вы общались с футбольными судьями, менеджерами, тренерами, игроками и комментаторами. Кто дал самый ценный совет?
– Одного человека выделить трудно. Но поначалу сильно поддержал Леонид Викторович Слуцкий. Хорошо пообщался с Костей Геничем, Нобелем Арустамяном, Кириллом Дементьевым. Они замечательные ребята. Не только консультировали, но озвучивали и снимались.
– Кого играли?
– Самих себя. И они в кадре. На Нобеле вообще держится весь финал в качестве комментатора. На Косте – все начало, матч сборной России. И актеры они отличные. Подхожу: «Нобель, давай здесь так сделаем?». – «Давай». Выдает все с одного дубля. Говорю: «Нобель, ты чего, у артистов не всегда с первого раза получается».
Еще очень помогла команда «Тамбов». Спортивный директор Паша Худяков, Валерий Есипов. Андрюха Талалаев. Георгий Саныч Ярцев дал невероятно ценные знания. В «Тамбове» удалось изнутри увидеть команду и многие процессы. Нам все это очень помогло.
– Почему именно этот город?
– Там замечательные люди, которые первыми откликнулись на нашу просьбу и пригласили в команду. Там во многом все как в фильме – провинция, которая живет футболом. В какой-то степени повторяется наша ситуация – команда играет во второй лиге и вопреки многому идет вперед. Они сейчас четвертые – есть шансы выйти в РФПЛ.
– Среди актеров, игравших футболистов, были те, кто до фильма не пинал мяч?
– Ни одного. Если я знал, что артист замечательный, но не знает, как отдать пас – даже не приглашал на пробы. Нужны были хотя бы те, кто играл на приличном любительском уровне. Футболисты ведь по-другому передвигаются по полю даже без мяча, сплевывают, вытирают лоб, общаются между собой, слушают тренера, бегут назад. У них особенные привычки. Поэтому половина состава – профессиональные игроки. Многие играли в высшей лиге – Влад Хатаженков, Алан Гатагов, Дима Сычев, Дмитрий Смирнов. Другая половина – актеры, которые хорошо играют в любителях. Но мы все равно подтягивали их уровень.
– Каким образом?
– Несколько месяцев тренировали на поле «Строгино» с тренерами из этого клуба. Там же производили отбор. К нам приходили тысячи заявок – люди узнавали о наборе футболистов в фильм через РФС, спортивные университеты, профессиональные команды. Мы приглашали всех и отсматривали. Понимали: этот – отличный футболист, этот – хороший, этот – не очень. Среди них производили новый отсев. И так несколько раз.
– Сычеву вы дали фамилию своего мастера – Додин. Специально?
– Да. У нас вообще нет ни одной случайной фамилии. Перед началом съемок я сказал: «Мы сейчас шьем майки, нам нужны фамилии. Хочу, чтобы каждый взял ее от папы, мамы, родных, учителей, педагогов. Кого хотите, чтобы просто передать свою любовь».
– Столешникова вы откуда взяли?
– Из фильма Оли Зуевой (девушка Данилы Козловского – Sports.ru) «На районе», к которому имею отношение как продюсер. Он выйдет в прокат 29 сентября, главного героя там зовут Столешников. Это мой привет Оле, тем более эту фамилию первой придумала она.
– Снимать свою девушку и сниматься с ней – вам было тяжело?
– Вообще нет. Она профессионал и большая умница. Много лет живет и работает на западе. Для нее дисциплина – основополагающая вещь. Только в одном случае пользовалась своим правом женщины – когда мне было холодно или я не ел. Подходила, говорила: «Погрейся, поешь, сядь на стул, отдохни». Мне ведь приходилось быть постоянно в движении – бегаю на бровке, подбегаю к монитору, общаюсь с операторами, актерами массовых сцен, проверяю материал. Это абсолютно нормально для режиссера и актера в одном лице. Оля в таких случаях просила меня хоть немного отдохнуть.
Кстати, она придумала не только фамилию моего героя, но еще посоветовала посмотреть Ирину Горбачеву.
– До этого ее не рассматривали?
– Не то что не рассматривал. Просто были другие претендентки. Но Оля сказала про Иру, я посмотрел и подумал: «Какая она отличная». И пригласил на пробы. Они получились замечательные.
***
– Баскетбольная часть в «Движении вверх» длится 52 минуты. Снимали ее два месяца – меньше минуты выработки в день. Как у вас?
– Намного быстрее. В этом смысле это некий рекорд. Все-таки стояли другие задачи и условия. В «Движении» нужно было восстановить реальный матч по мгновениям, мы создавали свою историю. Плюс не имели таких возможностей по времени и финансам. В съемках футбола мы вообще пошли наглым и дерзким способом.
– Каким?
– Изначально планировалось, что его снимут англичане, которые делали ролики для «Манчестера», «Реала», «Барсы» и ведущих спортивных брендов. Так всегда происходит, когда речь про спорт. Есть люди, которые знают специфику – какие нужны камеры, ракурсы, какой будет монтаж. В «Легенде №17» это были канадцы, в «Движении», насколько понимаю, свои консультанты. Мы начали переговоры с британцами. Проблема в том, что они предлагали снимать, как будто это большая реклама. Поставить зеленый экран, сделать рапид на 124 или 256 кадров и бить через себя. Я сказал: «Стоп. Нам нужно кино, нужно залезть внутрь. Оказаться рядом с бутсами, побывать с мячом, улететь с ним, показать, как он влетает в ворота. Увидеть пульсацию, пот, головы. Знаете, как это сделать?». И наши переговоры зашли в тупик.
Договорились, что они пришлют брэйкдаун – свое видение. Параллельно экспериментировали сами, хулиганили, ошибались. Чего только не вытворяли с этими камерами. И монтировали. В один момент англичане сказали: «Мы ничего присылать не будем. Вы, русские, сейчас снимете по нашему плану, а нас не позовете» – «Это что за разговор? Вы думаете, мы станем чего-то воровать?». И посмотрели, что сами намонтировали. Показалось интереснее. Тут наш второй режиссер после просмотра говорит: «Может, скажем гудбай бритикам?» – «Давай я подумаю два дня». Понимал, что в таком случае мы останемся одни. Настроился психологически и через пару дней сказал: «Да, мы снимем футбол сами». И понимаю, что это было правильное решение.
– Англичане бы так не смогли?
– Дело не в этом. Может и смогли бы. Но у них другое видение, другая культура съемки. Реклама. По-другому они не умеют. Переучивать их? Это заняло бы время. Процесс не был бы безболезненным. А зачем нам это надо? Сняли сами и в итоге в одной из сцен вместо нарезки у нас есть эпизод, где вся комбинация снята без склеек и мы внутри футбола. Следим за всеми передвижениями мяча. Пас, пас, пас – с центра поля идет комбинация в 6-7 передач, затем на фланг, обыгрыш, навес, Алан Гатагов обрабатывает мяч грудью и вх##чивает в девять. И это все одним кадром! Вот так мне нужно было снимать футбол. А не кусочками, как принято в рекламе Nike. Там подобное работает и они это делают здорово, но нам нужно другое.
Думаю, в любом случае кончилось бы тем, что мы сами стали бы снимать. Когда над тобой нет давления, никто не говорит, как это якобы принято в мире, – получается совершенно иное. Мы экспериментировали с камерами так, как до этого с ними никто и никогда не экспериментировал при съемках футбола. В «Движении» их число доходило семи, в «Тренере» – до пяти. Одновременно снимали тремя. Иначе начинаешь мешать друг другу: эта камера в кадре, та в кадре – теряется свобода. Но они у нас ездят на сигвеях, летают по тросам, привязываются к ногам футболистов, головам. Мы создали целую систему соединений скоростных тележек, муви, spidercam, cablecam, innovision.
– То есть в мире таких технологий не существовало?
– Возможно, существуют. Хотя несколько вещей мы придумали сами. Чтобы таким образом соединить несоединимое, экспериментировать в технических комбинациях. Вот такого не было точно. Это метод проб и ошибок. Оператор Федя Лясс говорил: «А давай сделаем так?» – «А давай» – «А давай так?» – «А давай» – «Говно?» – «Конечно, говно» – «А если так?» – «О, смотри, как хорошо». Мне кажется, так и надо. Дерзость и хулиганство в этом смысле оказываются полезными.
– Когда смотрите на готовую картинку, понимаете, что круче в мире никто не снимал?
– Слово за зрителем. От себя просто скажу: да, так футбол в мире никто не снимал. И не думаю, что скоро снимут. Теперь мы дали повод пометать в нас дерьмо. Вперед.
– Трейлер многие критиковали.
– Да, но обратите внимание – никто не говорил про сам материал. Дерьмо летит либо в сторону российского футбола, либо в меня. Такого количества ненависти я вообще не ожидал. Я показывал ролик в Европе, в «Челси», в Лондоне, в Ирландии, в Штатах. Там все округляют глаза: «Мать твою! Это кто сделал? Наши?» – «Нет, наши, русские». А в России, сука, сплошная ненависть и хамство. Пишут столько гадостей, что порой теряешься. Думаешь: «Ну что у вас за жизнь-то такая херовая, что в вас столько злобы. И главное, какие все смелые».
– Одна из претензий к трейлеру – вы засветили итоговый счет.
– Не страшно, потому что счет не финал картины.
– Но это косяк?
– Нет. Просто теперь понял, что лучше бы не показывал, чтобы не возникало лишних разговоров. Но как это знать заранее? Я просто не мог представить, что кто-то смотрит трейлер, нажимает на паузы – «Ага, 3:2. Сука!» – и начинает писать дерьмо. Я лучше думаю о людях.
– «Движение вверх» уничтожали за историческую недостоверность. В «Тренере» есть сюжетные неточности, за которые фильм можно обосрать?
– Кто хочет обосрать, всегда найдет за что. Сам футбол – невероятное явление. Представьте, что кто-то шесть лет назад снял бы фильм про историю сборной Исландии. Как попали на Евро, обыграли англичан и после игр выходили к болельщикам и делали легендарное «Ух»! Что написали бы наши смелые зрители в комментариях? «Где вы увидели этих бородатых мясников, что за х##ня, русские кино зае##ло своим пи###жом». Вот и все. Надеюсь, я никогда не буду ориентироваться на мнение людей, которые пишут гадости. К счастью, тех, кто принимает фантазию, эмоции и готов увидеть историю, гораздо больше. Мы снимали кино для них.
– В фильме есть фантастика?
– Сам сюжет кому-то может показаться слегка сказочным – команда ФНЛ играет на равных с клубом РФПЛ. Хотя сейчас это уже не так фантастично. Достаточно взглянуть на сегодняшний Кубок России. При этом для меня важно, чтобы все остальное было настоящее – от стадионов и спортивных брендов до рекламы по бортам. Для этого мы провели колоссальную административно-правовую работу. Как результат – нам никто не отказал. В фильме появляются бренды «Милана», «Ювентуса», «Манчестера», «Реала», «Барселоны», «Челси», «Спартака», «Краснодара», Nike, adidas. Все они – партнеры картины.
– Просто так использовать бренды нельзя?
– Конечно. Это защищенный знак. Невозможно надеть майку «МЮ» и пробежать в ней в фильме. Для этого надо обратиться в клуб. А это долгий бюрократический процесс. Вы пишете пресс-атташе, получаете ответ, что писать надо в другое место. Там перенаправляют в третье, где спрашивают: «А что за сценарий? Что за сцена?». Вы показываете сцену, изобразительный ряд. Дальше вопрос: «А какие спонсоры будут вместе с нами находиться?». Сейчас все беспокоятся о репутации – в каком окружении они выходят. Любой большой бренд. А мы в нашем желании быть фильмом определенного класса использовали только большие имена.
– В случае с Nike или adidas – это продакт-плейсмент?
– Он тоже есть, но осторожный. Я знаю, с каким негативом к этому относится русский зритель. Но реклама в футболе – неотъемлемая часть. Ты же не будешь делать на бортах вымышленные компании. При том, что они в фильме есть, но только ими не обойтись. Иначе получится как-то совсем глупо.
***
– Если фильм такой мощный, то вы крутой режиссер?
– Что я, дебил так говорить? Пусть это кто-то произнесет за меня. И я не говорил ни слова, что фильм у нас мощный. Это слово должно быть за зрителем. Но у нас подобралась отличная команда, которая работала в режиме подвига каждый день. Сука, каждый день. Мы выдавали тот тайминг, который не выдают за один съемочный день на таких больших проектах. Это был как пит-стоп в «Формуле-1». Машина заезжает на него, подбегают люди, начинают менять колеса за считанные секунды – так и у нас. По-другому никак, потому что все ограничены по времени. Краснодарские ночи летом короткие.
– Почему ночи?
– Сделали матч вечерним. Я знаю, что финал Кубка России не проходит вечером. Но мне нужно было снять его в темное время суток. Это другой свет, софиты – другая атмосфера. Другие кадры. Я не стану идиотом и утверждать, что зрителям обязательно понравится. Но точно знаю, что на каждом этапе съемок люди шли до последнего. Снять такой фильм в российских условиях с ограниченным бюджетом не так просто.
– Бюджет – 390 миллионов рублей?
– Да. Для таких картин это мало. Это всего 6,5 миллиона долларов. В Америке такая картина стоила бы минимум 80. Хотя расценки, скажем, на технику и технический персонал в России не сильно ниже. У нас нет таких гонораров у артистов и режиссеров. Но объекты, камеры, свет, объективы, прочая операторская техника бывают дороже. Получается, что за сумму, которая меньше в 12 раз, мы должны выдавать качество не хуже, чем на западе. Потому что зритель сравнивает и спрашивает с нас. И, в общем, имеет на это право.
– Сычев сказал, что снимался за ромбик. То есть бесплатно?
– Какую-то денежку мы платили. Но она не такая большая, какой могла быть. Потому что ребята реально пахали по 12 часов. Только возможности платить больше мы не имели. На многом приходилось экономить.
– В фильме вы – актер, режиссер, сценарист и продюсер. Гонорар получили умноженный на четыре?
– Вы что, Юрий Дудь?
– Можем позвонить ему, он лично спросит.
– Для чего? Я просто не обсуждаю деньги. Это скучно. В совмещении ролей есть своя математика, но сейчас не хочу в нее погружаться.
– В 2018-м вышла куча фильмов про спорт. Напоминает госзаказ. Ваш фильм кто придумал?
– Я. Идея моя. Всегда мечтал сыграть футбольного тренера. В один момент Паша Руминов, с которым мы делали «Статус: Свободен», написал некий текст. Я стал разрабатывать его в синопсис и сценарий. Потом показал будущим партнерам. И понеслось.
И еще. Вы говорите, что кино про футбол. Да, он там есть. Его было важно снять так, как никто до нас не снимал. Не обосраться в этом смысле. Но он вторичен. Первичны люди, история героя, команды, города, отношений, падения, преодоления. Если нет сердца и человеческих эмоций, понятных и важных для всех, а только крутые съемки – никто на реагировать не будет, это уже мало кому интересно.
Фото: личный архив Данилы Козловского; instagram.com/danilakozlovsky; instagram.com/olyazueva_official; кадр из трансляции Матч ТВ; twitter.com/GenichK
Источник:
