Игор Ракочевич Turkish Airlines Euroleague Владимир Радманович Желимир Обрадович сборная Сербии Фенербахче Догуш Дарко Миличич
Непривычный Желько Обрадович.
«Два года назад я разговаривал со своим сыном и с сыном моего друга – мы вместе проводили отпуск. Спросил их: «Вы любите баскетбол? Сколько времени прошло с тех пор, как вы бросили в кольцо последний раз? 20 дней?! Вы не любите баскетбол».
Желько Обрадович одержим баскетболом.
Он уже давно является самым высокооплачиваемым тренером Европы, но продолжает сжигать себя так, что сразу становится понятным: деньги для него – фактор второстепенный.
Они не стояли на первом месте, когда он только стал тренером «Партизана». После постоянных задержек Обрадович просил, чтобы сначала заплатили игрокам, его помощникам, работникам клуба. Ему самому так до конца и не заплатили.
Они не стояли на первом месте, когда он начинал карьеру в Чачаке. У него не только не хватило духа попросить предоставить ему транспорт, но и попросить родителей купить ему проездной он не смел, а поэтому на тренировки «Бораца» добирался пешком. Форму ему вручную стирала его мать.
Они не стояли на первом месте никогда.
«Когда ты что-то любишь, ты это любишь. 20 дней не бросать мяч – такое невозможно представить ни одному человеку, который по-настоящему любит баскетбол. Я спал с мячом. Я тренировался с утра до вечера. Материальное вообще не имеет значения. Оно важно лишь потому, что я могу помогать людям, которые дороги мне».
В 88-м он играл в финале со сборной Югославией. В 90-м – взял золото чемпионата мира в Аргентине.
Между ними был 89-й, худший год в его жизни. Обрадович насмерть сбил пожилую женщину и попал в тюрьму за дезертирство.
Тот период закалил его и подготовил к главному решению в жизни.
Летом 91-го он готовился в составе национальной команды к чемпионату Европы в Италии.
И тут у него случился разговор со спортивным директором «Партизана» Драганом Кичановичем.
– У меня нет тренера на следующий сезон.
– Что ж, у меня есть для тебя тренер.
– И кто бы это мог быть?
– Я.
Обрадович ждал этого разговора всю предыдущую жизнь – он учился у Александара Николича в «Бораце», специально ходил на тренерские курсы, еще будучи действующим игроком, Душан Ивкович всегда говорил, что его подопечный непременно будет тренировать.
Кичанович подумал две недели и ответил утвердительно. Обрадовичу пришлось завершить игровую карьеру как минимум на год раньше и пожертвовать еще одной золотой медалью Евробаскета.
Но, видимо, это того стоило. С такого неожиданного диалога началась карьера самого успешного европейского тренера – Обрадович 9 раз выигрывал главный европейский трофей в клубном баскетболе.
«Для меня баскетбол – это спорт, в котором тренер имеет наибольшее влияние на ход игры. Он должен принимать быстрые решения, предугадывать ситуацию, иметь план «Б», если что-то пойдет не так… Мне важно, чтобы игроки поняли, что я ищу наиболее оптимальное решение в данный момент времени. Когда я стал тренером «Партизана», я не мог нормально спать в течение первых трех месяцев. Я боялся, что у меня не найдется правильного ответа на вопросы игроков, я готовился к любой проблеме, к тому, что надо объяснить любое упражнение, объяснить, чего я ищу. Кажется, в какой-то момент игроки в меня поверили».
В величайшей европейской карьере, правда, не обошлось без черных пятен.
Одно из таких связано с моментом, когда Обрадовичу не поверили. Когда его приемы не работали. Когда его мантры о презрении к материальным ценностям и любви к баскетболу встречались недопониманием. Когда он не смог никого повести за собой.
***
В 2004-м Обрадовича попросили возгласить сборную Сербии. Он уже работал с национальной командой в штабе Ивковича и возвращался туда в качестве лучшего тренера Европы – с титулами, завоеванными в «Партизане», в «Ховентуде», в «Реале», в «Панатинаикосе».
Золотое поколение Югославии было на сходе, но рядом появлялись не менее талантливые игроки. Половина той сборной выступала в НБА, что тогда казалось недосягаемой вершиной.
Последовавший провал на Олимпиаде в Афинах в 2004-м показался недоразумением.
Сербия практически победила аргентинцев в первом матче, но осталась не у дел благодаря чуду Джинобили.
Затем, потрясенная, проиграла с небольшой разницей в концовках Новой Зеландии и Китаю Яо Мина.
Зашкаливающие ожидания единогласно перенесли на следующий год.
В 2005-м Сербия принимала Евробаскет, и вся страна готовилась к тотальной реабилитации в качестве доминирующей баскетбольной державы.
Уже общепризнанно гениальный тренер.
Всем известные игроки, усилия которых оценены контрактами по всему миру, в том числе в НБА. Бодирога, Ярич, Радманович, Крстич, Миличич, Ребрача, Ракочевич, Щепанович…
Безумная поддержка.
Амбиции возродить 80-е-90-е никто не скрывал.
И поэтому все обернулось не просто пшиком, все обернулось взрывом, после которого сербский баскетбол потребовалось собирать по осколкам заново.
***
В четвертьфинале Сербия вышла на даже не рассматривающуюся в качестве соперника Францию и получила по носу.
Франция тогда находилась во второй лиге европейского баскетбола. Ригодо уже заканчивал, Паркер, Диао, братья Петрюсы еще были слишком молоды. Четвертьфинал с Сербией казался единственным в плей-офф, который был ну вообще неинтересен: Франции никто не давал ни шанса.
За 12 минут до конца сербы вели «+8» (57:49) после двух дальних попаданий Владимира Радмановича.
Дальше все стремительно перевернулось. Вроде бы случайными, непонятно откуда взявшимися, не связанными между собой эпизодами.
Проявился не вышедший тогда в старте Паркер. Юркий молодой француз сделал два перехвата, легко залезал под щит, создавал ситуации для остальных и в одиночку отыграл отставание.
На короткой дистанции блеснул Флоран Петрюс. Три очка в быстрой атаке (два плюс один), завершение после промаха Паркера, борьба под щитами против Крстича, который получил 5-й фол в концовке.
Два странных фола Ребрачи в течение 9 секунд. Сначала в атаке против Петрюса, а затем в защите.
Попадания с линии от Бориса Диао. До этого у него 11 промахов из 11 попыток.
Сербы в это время полностью расклеились и стали играть по одному. Очень явно тянули на себя, совершали плохие броски, выглядели разобранными, морально неготовыми к тому, что аутсайдер будет сопротивляться.
И, наконец, концовка при счете 74:71 в пользу Франции.
В нее поместились: ненамеренный, а потом намеренный промахи Ярича с линии; после второго мяч подобрал Миличич; промах Миличича из-под щита; ненамеренный, а потом намеренный промахи Ребрачи с линии; и наконец, последняя атака за секунду до сирены – Щепанович выбросил отчаянный трехочковый из угла.
В течение нескольких секунд никто ничего не понимал.
Шок, тишина.
А затем переполненную арену накрыл свист – когда игроки поспешно уходили в подтрибунное помещение, негодование только начинало выходить вот таким образом.
Когда они покидали раздевалку через час, всю Сербию уже штормило.
***
Послематчевая конференция вышла за привычные рамки. И стала едва ли не самой знаменитой в истории югославского баскетбола.
Обрадович признал свою вину и объявил об отставке.
Обрадович объяснил проблемы игроков – и сдал вообще всех.
Тренер пришел на пресс-конференцию один, без баскетболистов, и установил абсолютный рекорд по продолжительности подобных мероприятий.
Обрадович проговорил 40 минут. Ему не требовались наводящие вопросы или замечания. Он выплеснул из себя все, что накапливалось в течение двух лет.
Обрадович, наверное, единственный человек в мире, который оказался способен растянуть свои всплески бешенства на столь продолжительный отрезок времени и не допустить ни одного эмоционального спада. Он сидел с привычно багровым лицом и обливался потом.
Когда кто-то из репортеров спросил, почему нет перевода на английский, Обрадович пояснил: «Извини, друг, но перевести это очень, очень трудно».
Спустя годы он вспоминает тот эпизод без сожалений.
«Я проводил индивидуальные беседы с баскетболистами, чтобы уничтожить их эгоизм, но разговоры не принесли результата. В этом – единственная причина этого позора. Я спрашивал: в чем дело? Почему не могу добиться от вас должного отношения? И не получал ответа. Из всей сборной лишь пара игроков демонстрировали настоящую концентрацию. Мне больно говорить об этом, но никогда раньше я не видел ничего подобного… Я все время думал, что цель нас объединит. Но они же ненавидят друг друга! Они даже не смотрят друг на друга. Никогда такого раньше не видел! Я не могу остаться в команде, потому что эта должность приведет меня прямиком в сумасшедший дом.
Проблемы существовали и раньше, но в 90-е люди были другими. Они уважали партнеров. Они умели извиняться, когда опаздывали на завтрак, например.
Первая проблема появилась после подготовительного турнира в Подгорице. После матча, в котором он был лучшим на площадке, ко мне подошел Игор Ракочевич и сказал: «Желько, я так больше не могу. Ярич не дает мне мяч. Все игроки так считают». Я предложил им встретиться. У них до этого был продолжительный личный конфликт друг с другом.
Новые проблемы последовали в Стамбуле. Я их встретил, провел общее собрание, вроде бы атмосфера наладилась. Мы же тут говорим о лучших игроках, лучше у нас никого нет. Я же не могу сказать, что Попович, который, безусловно, отличный игрок и очень хорошо готовился, может заменить Ярича или Ракочевича. У него нет такой квалификации.
Очевидно, что я с ними не справился. Я им верил, я думал, что разногласия не могут быть важнее успеха команды…
В матче с Израилем болельщики нас разбудили, мы легко выиграли. Но при преимуществе в «+15» Ракочевич и Радманович сцепились друг с другом из-за того, что в отрыве Радманович отпасовал мяч на Крстича. Я вновь предложил им поговорить, потому что через два дня нас ждала ключевая игра с Францией.
И вот в этом матче, когда мы ведем 9 очков после первой половины, в перерыве два игрока начинают пихать друг друга и ругаться. Один другому говорит: «Когда я тебе кричу: «Давай мяч», ты должен мне давать мяч». Я смотрю на Владо Щепановича и не узнаю его – он не возвращает мяч. Я его спросил почему, а он говорит, что ему плевать, он будет атаковать сам. Это вообще нормальное поведение в решающей игре за национальную команду?
Я пробовал все – разговаривал с ними один на один, небольшими группами, разговаривал с ветеранами и просил их повлиять на молодых. Ничего – полная шизофрения.
Я виновен в том, что все это время верил им. Никогда не сталкивался с тем, чтобы игроки проявляли такое высокомерие, чтобы они ставили свои личные интересы выше командных…
Я с игроками провожу больше времени, чем с дочерью. И зачем? Чтобы усмирять их эго? Я говорил с Радмановичем в Афинах, сказал ему, что он плохо играл, пожалел, что не могу выжать из него больше, хотя он способен на большее. Но как я могу ему помочь, если он приходит утром на тренировку и не может вспомнить ни одной комбинации. И говорит, что никаких проблем нет. И если бы он один.
По дороге из Афин в Белград я узнал, что они пробыли на дискотеке до пяти утра. Я сказал им, что знаю об этом, попросил их сконцентрироваться, осталось семь дней до начала турнира. Через три дня повторяется то же самое.
С первого же дня я относился к Дарко Миличичу как к родному сыну. Я знаю, что он не играл в течение двух лет в НБА, но он будущее нашей сборной. В матче с Италией в Афинах судья дает ему пробежку, справедливо, а затем фол в нападении, снова справедливо. А Дарко подходит ко мне и говорит: «Объясни этому заморышу, кто я такой». Лучший судья Европы – заморыш? И мне нужно вот с этим возиться? Он знает, о чем я говорю. У него не получается сохранять концентрацию в течение дня…
Мне не стыдно за то, что говорил тогда на пресс-конференции после игры. То, что я сказал журналистам, я говорил и игрокам на встрече. Говорили я, капитан Бодирога, Томашевич и Радманович. Остальные молчали. Я посмотрел им в глаза, я никогда так с игроками не говорил до этого, но я им сказал, что больше так не могу. Люди заслужили узнать правду. Я защищал их после матча с Испанией, когда они опозорили мое имя.
В конце я им сказал, что они могут мне говорить все что угодно. Я больше не буду их тренировать. Они не сказали ни слова. Я им велел посмотреть в зеркало и увидеть, честны ли они с самими собой. Самое важное – это быть людьми. Это спорт, все это забудут через десять дней…
Это был худший момент в моей карьере. Люди нас так поддерживали. Они подарили нам столько любви. Они так помогали нам с первой до последней секунды каждого матча. Мне было очень обидно за них. Они это не заслужили…
Я сказал тогда: для меня история со сборной тогда закончилась навсегда».
Обрадович старательно избегал называть игроков по именам – и тогда, во время речи на пресс-конференции, и день спустя, когда ему пришлось в течение шести часов отвечать на вопросы телезрителей.
Но очень скоро все детали вскрылись.
Оказалось, что Ярич и Ракочевич, два основных атакующих игрока, которые терпеть друг друга не могли, регулярно дрались на тренировках и завершили обязательной кулачной схваткой и последний матч на турнире.
Оказалось, что что-то не поделили и Желько Ребрача и Милан Гурович. Они схватились в раздевалке после поражения от Франции, но не сумели добраться друг до друга.
После поражений от Испании и психологической атаки от Обрадовича молодые игроки команды отправились в местные бары, где как ни в чем не бывало веселились до самого утра.
Владимир Радманович и вовсе никогда не появлялся в гостинице раньше шести утра.
Дарко Миличич был вторым номером на драфте ночного веселья. И заставил всех вспоминать легендарную историю о том, как после подписания контракта с «Детройтом» отправился в стриптиз в майке «Пистонс».
Характерным стал выглядеть и отказ приехать на тот турнир Пежы Стояковича. По официальной версии защитник не хотел проводить долгие сборы, а подъехать ближе к турниру, и Обрадович отказался от его услуг. По неофициальной – защитник «Сакраменто» обиделся за то, что ему пришлось играть через боль в 2003-м, но при этом критиковали его лидерские качества.
И все это подводило всех к очевидным выводам.
К тому моменту такое большое количество игроков из НБА перестало казаться лишь показателем высокого уровня баскетбола. В них начали видеть проблему – новое поколение из НБА было зациклено на себе, на личной статистике, достижениях и интересах, начало считать сборную второстепенным соревнованием по сравнению с клубами, где они зарабатывают деньги, не прислушивалось к советам старших, не могло преодолеть накопившиеся разногласия ради общей идеи.
***
Точка невозврата была очевидна. В 2001-м сербы выиграли золото на чемпионате Европы, в 2002-м в Индианаполисе они вновь были первыми, но на пьедестал уже поднимались только одиннадцать человек.
Тогда, чтобы спасти команду от разрушения, Светислав Пешич выгнал по ходу турнира Владимира Радмановича – тот постоянно опаздывал и окончательно вывел тренера из себя, когда начал есть банан во время его речи.
Инцидент сплотил команду.
После изгнания Радмановича к команде, особенно к молодым ее членам, обратился Владе Дивац.
«Вы все знаете, кто я такой. Вы все знаете, сколько я играл в баскетбол, и конечно, все знаете, сколько я заработал за карьеру – я могу купить и продать всех вас прямо сейчас… Так что, если в этот момент я здесь представляю свою страну и ем дерьмо за нее, не может быть такого, чтобы вы не делали то же самое. Встаньте «u pičku materinu» и играйте за страну, а не за себя!»
Но после 2002-го и Дивац, и Джорджевич, и Данилович из национальной команды ушли.
А тренер Обрадович пропустил момент, когда нужно было реагировать по методу Пешича.
Утром, на следующий день после игры, из Нови-Сада в Белград выехал автобус сборной Сербии. В нем находились два игрока (Щепанович и Радманович), врачи, массажисты и менеджер…
Обрадовича очень долго продолжали потом визуализировать в качестве главного тренера НБА, существовало некое предложение от «Детройта», и наверняка такие слухи будут появляться до тех пор, пока он будет оставаться лучшим тренером в Европе.
Но именно та история, наверное, заставила усомниться его самого в способности влиять на сытых миллионеров теми методами, к которым он привык – пощечинами, зуботычинами, изгнанием со скамейки, публичными выволочками. В «лиге игроков» он наверняка бы спровоцировал забастовку профсоюза.
Чему его все это научило?
«Сегодня у меня отличные отношения со всеми игроками, которых я тогда раскритиковал. Но тогда я им говорил: «Время покажет, насколько все это глупо».
Та история помогла мне работать с еще большей энергией. Я вернулся в «Панатинаикос», и там все знали, через что мне пришлось пройти, и подбадривали меня.
Когда мы приехали из Нови-Сада в Белград после поражения, то отправились в гостиницу. Я поспал. Я не собирался прятаться, всегда смотрю людям в глаза. Поэтому на следующий день после поражения от Франции я взял сына, которому тогда было шесть лет, за руку и повел прогуляться до площади Республики. И поверьте, все, кого мы встретили по дороге, говорили нам: «Желько, что случилось, то случилось. Мы будем верить и дальше». Конечно, это нужно было слышать. Это дало мне новые силы».
Фото: globallookpress.com/Can Erok/DepoPhotos; Gettyimages.ru/Julian Finney, Uriel Sinai, David Ramos;
Источник:
